Закон подлости интернета: Чем ближе по духу находишь людей, тем дальше от тебя они находятся. (с)
"Один за другим эти ее образы захлестывали меня, точно волна прилива, и выбрасывали мое тело в какие-то странные места. В этих странных местах я жил вместе с мертвыми. Там Наоко была жива, и я мог разговаривать с ней, и мы могли
обнять друг друга.
В этих местах смерть не была решающим элементом,
кладущим конец жизни. Смерть была там всего лишь одним из элементов,
составляющих жизнь.
Наоко жила там в обнимку со смертью. И она сказала мне так. "Ничего страшного, Ватанабэ. Это всего лишь смерть. Не обращай на нее внимания."
В этих местах я не чувствовал никакой грусти. Смерть оставалась смертью, а Наоко оставалась Наоко. "Не переживай, ведь я же здесь", говорила мне Наоко, застенчиво улыбаясь.
Такие же, как всегда, незначительные телодвижения исцеляли мою душу. И тогда я подумал так. Если это и есть смерть, то не такая уж это и плохая штука! И верно, говорил я Наоко, ничего такого в этом нет, чтобы умереть. "Смерть - это всего лишь смерть. К тому же я чувствую себя очень умиротворенно, находясь здесь", сказала Наоко в промежутке
между шумом мрачных волн.
Но затем наступал отлив, и я оставался один на песчаном пляже. Не было никаких сил, я не мог никуда идти, грусть
превращалась в глубокий мрак и окутывала меня со всех сторон. В такие минуты я часто плакал один. Я не столько даже плакал, сколько слезы лились из глаз ручьем, точно пот.
Когда умер Кидзуки, я усвоил одну вещь из его смерти. Я усвоил ее как, прописную истину. Или думал, что усвоил. Вот что это было:
"Смерть не находится на противоположном полюсе от жизни, а скрыта
внутри самой жизни."
Несомненно, это была истина. По мере того, как мы живем, мы одновременно растим и свою смерть. Но это была не более чем одна часть той истины, которой нам нельзя не знать.
обнять друг друга.
В этих местах смерть не была решающим элементом,
кладущим конец жизни. Смерть была там всего лишь одним из элементов,
составляющих жизнь.
Наоко жила там в обнимку со смертью. И она сказала мне так. "Ничего страшного, Ватанабэ. Это всего лишь смерть. Не обращай на нее внимания."
В этих местах я не чувствовал никакой грусти. Смерть оставалась смертью, а Наоко оставалась Наоко. "Не переживай, ведь я же здесь", говорила мне Наоко, застенчиво улыбаясь.
Такие же, как всегда, незначительные телодвижения исцеляли мою душу. И тогда я подумал так. Если это и есть смерть, то не такая уж это и плохая штука! И верно, говорил я Наоко, ничего такого в этом нет, чтобы умереть. "Смерть - это всего лишь смерть. К тому же я чувствую себя очень умиротворенно, находясь здесь", сказала Наоко в промежутке
между шумом мрачных волн.
Но затем наступал отлив, и я оставался один на песчаном пляже. Не было никаких сил, я не мог никуда идти, грусть
превращалась в глубокий мрак и окутывала меня со всех сторон. В такие минуты я часто плакал один. Я не столько даже плакал, сколько слезы лились из глаз ручьем, точно пот.
Когда умер Кидзуки, я усвоил одну вещь из его смерти. Я усвоил ее как, прописную истину. Или думал, что усвоил. Вот что это было:
"Смерть не находится на противоположном полюсе от жизни, а скрыта
внутри самой жизни."
Несомненно, это была истина. По мере того, как мы живем, мы одновременно растим и свою смерть. Но это была не более чем одна часть той истины, которой нам нельзя не знать.
Вот чему научила меня смерть Наоко. Никакие истины не могут излечить грусть от потери любимого человека."
Под конец так сложно стало читать, вчера я даже не уснул, хотя и ушел раньше... Я слишком ярко все переживаю, и ничего не могу с этим поделать, кажется у меня всю жизнь с этим проблема.